Я в депрессию впадаю всегда очень глубоко. И для меня это такое состояние, когда я не закрыться от всех стараюсь, а наоборот как можно больше времени проводить с людьми, смеяться, творить дурь и выглядеть как идиотка. А наедине с собой — плакать, жаловаться на жизнь клавиатуре и бумаге, желать себе смерти и ненавидеть Вселенную с её дурацкими законами. Причём всё это настолько глубоко впивается в душу, что выход из такого состояния — нечто заоблачно прекрасное, как заново воскреснуть там, все дела. А ещё я стараюсь выглядеть как можно непринуждённей, концентрация сарказма во мне возрастает процентов так на 40, да и поговорить со мной нормально — очень трудно. Может, это всё характеризуется другим термином. Если бы я знала каким, я бы перестала употреблять это дурацкое слово «депрессия».

А, к чему это я. Мне очень повезло. То ли родителей благодарить, то ли ещё кого. Для меня все эти расстройства и печали служат мотивацией. Как только я встречаю на своём пути малейшую трудность, я просто сажусь за клавиши. Я долблю по ним, я начинаю копаться в нотах. Я сижу долго, до адской головной боли. 
Это не просто способ отвлечься. Это действительно очищает голову, даёт возможность трезво оценить происходящее, не принимая решения на эмоциях...
И с каждым разом получается всё лучше и лучше.

Мне повезло. Я невероятно счастливый человек.
Мне действительно повезло, а я даже не знаю, чем это всё заслужила.

… А я до сих пор испытываю себя на прочность.

Вообще, если стараться не думать, то всё будет даваться гораздо легче. Другой вопрос — как отвлечь себя, но мыслей о нём я тоже стараюсь избегать. Да и, в общем-то, всего стараюсь избегать, особенно если это не связано с музыкой ну или хотя бы с учёбой и книгами. Мне так легче. Это такой курс самолечения.

Вот на ладони вся суть наших отношений. То бишь — ничто. Пустота, мать её.
А я хочу реальности, понимаешь? Реальности. А не этой грёбаной показухи.
Если не будет так, то будет никак. То есть, я имею в виду, что совсем никак.
Не знаю, вправе ли я ставить условия, но… я заметила, что тебе всё равно. А значит...
… а вот что это значит, я, опять же, думать не хочу.
Пусть всё идёт своим чередом. Пусть пройдёт ещё неделя, ещё две; пусть кончатся праздники, пусть вновь начнётся рутинная учёба...
… я навсегда останусь счастливой, что бы ни случилось. 

Я устала.

Это чисто человеческое желание стать кому-то нужным выело меня изнутри. 
Это ужасно ревностное чувство желания присвоить человека лишь себе довело меня до ежедневных истерик и срывов.

По сути я понимаю, что это всё напускное, и стоит просто приложить усилие, как всё мгновенно пройдёт. Но я не могу. Я к этому попросту не готова. А ещё я точно знаю, что если разорву всё прямо сейчас, то потом будет не так плохо, ибо конец у этой истории один, а я лишь могу облегчить себе жизнь и сразу же пресечь будущие страдания. Но...
Нет.

Я смотрю на других… все живут, все совершают ошибки. И мне кажется странным, когда не хотят бороться. Когда проще выкинуть, чем попытаться восстановить. Иногда это лучший вариант, не спорю, но всё же… даже не приложив минимальное усилие чтобы всё спасти, взять и выбросить… нет. Я хочу пытаться.
Я уже чувствую, что меня ждёт. Но остановить этот процесс не могу.

одна из любимых групп...
была надежда, что бред бредом.
а впрочем, ладно.
на отношение к музыке всё равно не повлияет.

Не знаю, кто как справляется с болью душевной, но лично мне сразу же хочется громко-громко петь и много-много играть. Последним я, в общем-то, и занимаюсь уже второй день. Только так отвлечься получается. Все тёмные мысли (например, мысль о том, что я принадлежу человеку, которому на меня глубоко плевать) мгновенно исчезают, ибо же им не хватает пространства моей головы, погружённой в ноты.
А для голоса не хватает пространства в квартире. Вообще, мне очень давно хочется выйти на какую-нибудь загороднюю полянку и прокричаться там как следует. Говорят, помогает. А я бы проверила.

Я опять не могу плакать. Может, оно и к лучшему: не хочу истерик, опухших глаз, гадкой головной боли… я надеюсь, что всё пройдёт само. Не длится же эта муть вечно, так?

Я просто знаю, что когда люди любят, всё иначе. Они хотят видеть друг друга для начала. Они мучаются в долгих разлуках.
Как я мучаюсь.
А ты — нет. 
Как же раздражает эта моя привычка уметь так глубоко чувствовать. 

Хотелось бы завершить чем-нибудь жизнеутверждающим, но, увы, нет у меня ни сил, ни настроения.

Everything is gonna be alright!

Я жду, пока последний звук в квартире стихнет.
Вот-вот настанет тот момент, когда вся эта тишина будет принадлежать только мне. Ещё немного, и я всласть наплачусь, наплачусь за последние несколько месяцев, наплачусь так, чтобы не плакать больше. Хотя бы оставшиеся две недели 2013...

А ведь на самом-то деле… я из тех жалких романтиков, что мечтают о бесконечной дороге и череде оставленных позади городов и стран, каждой из которых они дарили бы частичку сердца и души. Я из тех романтиков, для которых идеальная жизнь=жизнь вразъезд, а золотое правило — не больше суток на одном месте!.. Тех романтиков, что, сидя в своей тесной комнатушке днями и ночами, ловя мурашки на голове и глядя в зеркало на опухшие от слёз глаза, лелеют сладкие мысли об открытом небе и россыпи звёзд; о палатках, кострах и гитарах; о самых верных друзьях вокруг; о старинном потёртом рюкзаке за плечами… Тех самых, которые мечтают о том, что могло бы случиться, но никогда уже не произойдёт.
Да, я один из таких чёртовых романтиков. Тех романтиков, которые проводят ночи в слезах отчаяния и бессилия. Тех, кого раздавить — проще простого. Тех, что на публике жестокие циники с начинкой из сарказма, а в душе… а в душе — жалкие червяки. Без смысла. Без сути.

Я стою на перроне. Клонит к вечеру. Взглядом провожаю очередной поезд. Нет никого. Только стайка голубей на фоне приближающегося заката… я устала. Я хочу уйти. Но не могу.
Я жду поезд.
Свой хренов поезд.
Я знаю, что он придёт.
Я знаю это.
Я верю… знаю. верю

Вчера чуть не случился срыв. Казалось, что просто сейчас впаду в ужасающую слёзную истерику и буду навзрыд захлёбываться. 
Именно вчера я осознала всю ценность тех людей, что есть вокруг меня. Пожалуй, если бы не ты, дорогая моя, то неизвестно, в какие масштабы всё это переросло.

Знаешь, я поняла всё! Честно. 
Но самое трудное — это действительно всё воспринять, переварить, а затем исправить ситуацию. Для этого нужно время. Я должна успеть. Из-за моей тугой соображаловки страдают другие. И, пока я только-только начинаю догонять, что же всё-таки вокруг происходит, моё поведение уже изрядно задалбывает окружающих.

А знаете, когда я наконец-то поняла, что случилось за две последние недели?
Правильно, только сегодня в маршрутке! Потому что я молодец! Потому что я успеваю! Потому что мои мозги отлично работают и воспринимают адекватно абсолютно всё!
Я не просто покинула эту Вселенную, а, кажется, навсегда закрыла себе доступ в реальность. Но я хочу вернуться. Мой маленький мир больше не нужен мне, ибо он приносит лишь страдания и муки. Когда страдала я, было ещё сносно. Но когда от этого начали страдать и остальные...

А ещё!
А ещё я тебя люблю, вот.
И прости меня за меня и за все мои истерики и недосказанности.
Я буду стараться.
И как бы этими словами я морально готовлю себя к предстоящему разговору. 

Вечер. Снег.

В приглушённом свете фонарей всё похоже на сказку, и даже как-то не верится, что за пределами твоей маленькой узкой улочки может быть целая Вселенная и люди… другие люди. Совсем не те, что в этот самый момент рядом с тобой; не те, что ведут с тобой беседы о всяких незначимых мелочах; не те, что так греют тебя в этот миг.

Я сижу в своей комнате. Эта настольная лампа и есть фонарь. А внутренний климат… чёрт, да тут как будто всегда снег. Бесконечный снегопад.
Я сижу и вспоминаю то, что было всего каких-то две недели назад. И это уже не было похоже на сказку. Это и была сказка, самая настоящая сказка.
Сказка, от которой остался лишь пепел сожжённых страниц.  

Прости мне мои слабости. Но я не могу. Я не могу не сказать, что люблю тебя. 
Я не могу не любить, не умею. И не осталось во мне ничего от того самоуверенного циника. Я чувствую. 

По сути, мечта моя исполнилась, только дело в том, что… немного не так. Самую малость… нет, я рада. И благодарна, потому что всё действительно невероятно восхитительно. Но...
Я предчувствую, что исполнятся также и самые худшие мои ожидания.

Итак. Все разговоры о моей логике обречены на провал, ибо говорить о том, чего не существует, по определению как-то глупо и бессмысленно.
А хотя… почему же не существует? У меня вполне типичная женская логика, подробный анализ которой весьма опасен для психики. Я-то надеялась на каплю мужской уверенной рассудительности в своём характере, но… природа, что щедро одарила меня глупостью, всё же взяла своё, и теперь я стыдливо признаю, что типично женского во мне не просто много, а даже за край переваливает. Только я это довольно-таки умело скрываю. В определённых ситуациях. 

Два с лишним месяца я не обращалась к книгам, если не считать, конечно, мутной учебной литературы, штудирование которой уже вводит меня в дикое бешенство при всей моей любви к долгому и упорядоченному вниканию во всё новое и ранее неизведанное. 
Но я наконец-то вернулась к художественной, и действительно — будто свежий, бодрящий глоток! В воспалённой долгими неразберихами из личной жизни головушке снова зашевелилась Маленькая Мысль, которая сейчас исследует широчайшие просторы черепной коробки.