Меня брала тоска. Ни в чём не находил я интереса и, что самое гнусное, не искал способа, чтобы выбраться из этого тупика. Другие, по крайней мере, имели вкус к жизни, казалось, что они понимают нечто такое, что мне недоступно. Возможно, я был недоразвит. Я частенько ощущал свою неполноценность. Мне хотелось просто отстраниться от всего. Но не было такого места, где я мог скрыться. <...> Я предпочёл бы уснуть лет этак на пять, но разве мне бы позволили.

Жениться, завести детей, повязнуть в этом омуте семейных отношений, каждый день ходить на службу и возвращаться в лоно домашнего ада или уюта… Нет, это не для меня. Делать обычные вещи, решать обыденные проблемы, участвовать в семейных торжествах, Рождественских праздниках, справлять День Независимости, День Труда, День Матери… В общем родиться, чтобы вытерпеть всё это и потом умереть? Нет уж, я предпочёл бы заделаться каким-нибудь посудомоем, возвращаться каждый Божий день в убогую меблирашку и упиваться на сон грядущий.

-Как ты нашёл меня?
-Твои предки наняли частного сыщика, и он выследил, где ты обитаешь.
-Бл*дь, они знают, как вытравить радость из человеческой жизни.
-А может быть, они беспокоились?
-Если бы они беспокоились, то послали бы денег.
-Они боятся, что ты пропьёшь их.
-И правильно делают...

-Вашингтон — дерьмо, Беккер.
-А женщины? Брак? Дети?
-Дерьмо.
-Да? Ну хорошо, а ты чего хочешь?
-Спрятаться.
-Бедный е*анатик. Тебе надо ещё пива.
-Правильно.

Буковски «Хлеб с ветчиной»