Я проснулся посреди ночи. Внезапно. Резко. Распахнул глаза, сжался комком, пытаясь вглядеться в темноту.

Нет, мне не приснился страшный сон: мне вообще ничего давно уже не снится. Никаких звуков вокруг… тишина. Квартира спит. На улице — лишь изредка проезжающие машины.

Я сел на самый край своей маленькой кровати. Причина таких пробуждений, причина моего ужасного недосыпа, причина, по которой я так и не могу до конца погрузиться в сон, а всегда нахожусь на грани ночной истерики и полнейшего бодрствования, вполне ясна мне. Ни одно успокоительное ещё не спасло от этой самотрёпки.

Я обхватил руками ноги, стараясь максимально давить себя в себя. По коже бегут мурашки: один из верных знаков приближающейся волны страха. Боязнь перед предстоящим потоком боли — дело привычное. Полтора месяца постоянства даром не прошли. 

Знаешь, чем для меня стала ночь? Настоящим судьёй. Она во всей красе и чистоте открывает передо мной истину. И, когда наконец спадает с глаз пелена лживого дня, я вижу перед собой оголённую правду. Мгновенная ясность происходящего: кто я, кто есть все, окружающие меня. Я вижу картинками меняющиеся события своей жизни, и все эти изображения яркие, пёстрые, насыщенные — такие, какими должны быть. Я вспоминаю всё. От резко накрывшей меня волны, той самой волны страха, предшествующей боли, я встаю, обхватываю себя руками (в такие моменты я действительно немного смахиваю на сумасшедшего) и мечусь из угла в угол. Неконтролируемые потоки слёз, которые, как меня всегда раньше убеждали, должны облегчить страдания, нисколько не умаляют тех приступов безнадёжности, которыми я охвачен с головы до ног.

Две минуты. Три. Десять. Двадцать. Картинка, уже порядком поднадоевшая мне, не исчезает: я до сих пор вижу переливы этих красок, настоящих красок, без одурманивающей пелены. Так же резко, как вскочил, я, успокаивая свои судорожные рыдания и стараясь заглушить отвратительные звуки, сопутствующие им, заставляю себя взять все эмоции под контроль.

Я возвращаюсь на свою маленькую кроватку. 
Под убаюкивающую мысль: «Пожалуйста, будь счастлив» засыпаю вновь, чтобы зашагать вдоль этого тонкого края, отделяющего настоящий сон от полубодрствующих прогулок по сознанию.