Чем больше пытаешься заставить себя перестать тупить, тем больше тупишь и попадаешь в идиотские ситуации. Потому что ты, блин, тупой, и хер ты что с этим поделаешь! 
Скованность и страх. Я не могу ничего. Что теперь? Да ничего. Пытаюсь себя из этого вытащить, а у меня не получается. Барахтаюсь в том же, что и год назад, и никакого прогресса. Не могу я, что теперь сделаешь?? Не могу. Не получается. Я стараюсь. Может, это всё не моё. Может, я просто пока не дошла до того, до чего нужно дойти. И вроде всё понимаю, и… но не получается. 
И самое обидное — узнавать, что, в принципе, так оно и есть — со стороны тех, чьё мнение очень сильно волнует.
Короче, я задолбалась. Я буду тише воды и ниже травы. Не чувствую себя никем, чувствую себя никем. 
Никаких претензий. Никаких возмущений. Никаких речей и разговоров. Всё есть так, как есть. Я такая, какая есть, и на том уровне, на котором есть. И блин, борьба с самой собой просто доводит меня до слёз. У меня не получается, я пытаюсь, стараюсь вкладываться, но всё только хуже и хуже. Я буду и дальше пытаться, мне похер уже, потому что всё, что могло быть потерянным, уже потеряно. Так какая разница, в какие ворота теперь долбиться...

Я пообещала себе не пить вообще. После проводов Василия сказала железное «неа» бухлишку, хоть и до того алкашкой не была. Но какое же дикое желание уйти в запой, кто бы знал… просто нереальное. Думаю, нг так и проведу, и насрать на осуждение и самоедство. Две бутылки егеря в одну харю — отличный праздник. Потому что. Вот так. Надо бы, кстати, квартиру убрать и нарядить.

Моя жизнь, она вот такая. Когда весь день ты говоришь себе, что из дома не выйдешь, потому что ну чисто по-человечески — харе уже, а в 22.00 уже едешь на другой конец города в какой-то непонятный мебельный цех с очень сомнительными людьми танцевать и слушать всякую чухню. 
Вот тут-то и стирается грань между спонтанностью и долбоебизмом.